Суфизм
Введение
Шейх ‘Абӣ ал-’Аббāс Тид͜жа̄нӣ (ر) говорит: «Суфизм — это повиновение [божественным] приказам и уход от беззакония, внешнего или внутреннего, на основании Удовлетворения Бога, а не тебя».
Суфизм представляет собой мистическое исламское учение и практику, в которой верующий стремится найти истину божественной любви и знания путём непосредственного личного опыта Бога.
Сокрытый Полюс (к̣ут̣б ал-мактӯм), Шейх ‘Абӣ ал-’Аббāс Ах̣мад Тид͜жа̄нӣ (ر), говорит:
«О Искатель на Пути к Аллаху (س)! О, тот, кто жаждет Божественной Любви и Божественного Присутствия! Знай, что на этом Пути есть три стоянки: ’Исла̄м (покорность), ’ӣма̄н (вера) и их̣са̄н (совершенное поклонение). ’Исла̄м — это поклонение Аллаху (س), ’ӣма̄н — это обращение к Аллаху (س), а их̣са̄н — это созерцание Аллаха (س). Данные три стоянки символизируют различные ступени нашего стремления на Пути к Аллаху (س), и они соответствуют Священному Закону (шарӣ‘ат), Пути (т̣арӣк̣ат) и Истине (х̣ак̣ӣк̣а). Знание является результатом этих трёх стоянок, потому что тот, кто достигает Истины (х̣ак̣ӣк̣а), несомненно, приходит к Аллаху (س), и его называют Гностиком (‘ариф би-л-ла̄х). Понятие Шарӣ‘ат охватывает все стоянки, так как оно означает все знания, открываемые нам Пророком ﷺ. На этом Пути есть категория людей, которые остаются удовлетворёнными первой стоянкой и думают, что существует лишь она одна. Их называют последователями экзотерического направления (ахл з̣āхир). Другую категорию составляют те, кто достиг второй стоянки, и, таким образом, сочетают практику Священных Законов (шарӣ‘ат) и практику Пути (т̣арӣк̣а). Их называют суфиями. Третья категория включает тех, кто достигает третьей стоянки, после прохождения первых двух. Их называют Гностиками (ал-‘āрифӣн)».
Когда Шейха (ر) спросили о различиях между Истиной (х̣ак̣ӣк̣а), Путём (т̣арӣк̣а) и Священным Законом (шарӣ‘ат), он ответил следующее:
«Стоянка Истины (х̣ак̣ӣк̣а) соответствует исчезновению пелены, что позволяет искателю созерцать Божественное Присутствие. Это состояние называется „созерцанием“ (муша̄хада). Познание Божественного Присутствия происходит вслед за созерцанием Аллаха (س); Божественное Присутствие дарит искателю знание, тайны, духовные переполнения, мудрость, состояния определённости и так далее. Иногда на раба Божьего нисходит знание, необходимое для созерцания и касающееся правильного поведения, науки обсуждения, а также того, чего он должен избегать и чего придерживаться в такие моменты. Это истина действительной реальности (х̣ак̣ӣк̣ат ал-х̣ак̣ӣк̣а). Сутью Священного закона (шарӣ‘ат) является совокупность всех обязательств, разрешённых и запрещённых вещей, которые Аллах (س) [1] и его Пророк ﷺ возложили на нас в Своей Книге.
Что касается Пути (т̣арӣк̣а), то он является промежуточной стоянкой между Священным Законом (шарӣ‘ат) и Истиной (х̣ак̣ӣк̣а). Он имеет важное значение для тех, кто жаждет добраться до Истины (х̣ак̣ӣк̣а), и отличается от Священного Закона (шарӣ‘ат), известного простым людям. Следующие слова кратко характеризуют названную стоянку: „Благие дела праведников (абрāр) являются дурными делами тех, кто рядом [с Богом] (мук̣аррабӯн)“. Познание Пути (т̣арӣк̣а) относится ко всему, что отделяет раба от его страстей. Оно побуждает его отказаться от эгоцентризма, оттягивает животную природу искателя от обольщения и делает так, что он (или она) отталкивает все раздражители, чтобы найти приют в Воле Аллаха (س). Путь учит нас всему, что приводит раба к жизни с Аллахом (س) и позволяет оставаться в полном Единстве [с Ним]. Он также помогает нам преодолеть эго и оставить любую борьбу между нашим эго и Божественной Сущностью, приводя искателя в состояние удовлетворённости [Богом] и покорности (рид̣ā’ ва таслӣм). Т̣арӣк̣а побуждает искателя стать частью океана повиновения Богу; и это хорошо описывает Путь и его познание».
Затем Шейх (ر) добавил: «Посредством Истины (х̣ак̣ӣк̣а) Полюс (к̣ут̣б) делает практику Священного закона (шарӣ‘ат) совершенной, в то время как сам скрывает Истину (х̣ак̣ӣк̣а) с помощью Закона (шарӣ‘ат)». У Шейха (ر) было, что добавить по этому вопросу: «Знайте, что духовное открытие (фатх̣) и приход к Богу (ал-вус̣ӯл ’ила̄ ’Алла̄х) постигаются лишь теми, кто обладает „особыми полномочиями“ (ас̣х̣а̄б ал-’из̱н ал-х̮āс̣с̣), схожими по сути с посланничеством (риса̄лат).Открытие (фатх̣) или единство (вах̣дат) не возможны без таких полномочий, и, соответственно, усилия человека [без них] проходят напрасно. Что же касается того, кто привязан к суфийским книгам и принял их как ключ к достижению Божественного Присутствия, он непременно закончит с пустыми руками и получит взамен лишь истощение и провал своих стремлений к постижению Присутствия божественного знания и элитности (х̣ад̣рā ал-ма‘āриф ва ал-их̮тис̣āс̣). А что касается вознаграждения (с̱ава̄б), он получит его в соответствии со своей искренностью (их̮лāс̣). Знак получения открытий при этом может быть обнаружен лишь в прямоте (ал-истик̣āма) благодаря непрерывному повиновению (т̣ā‘ат); а повиновение и поклонение (‘ибāда) не доступны иным путём, кроме как через познание (ма‘рифа). И тот, кто упустил познание, упустил [вместе с ним] все виды добродетелей и благ.
К тому же знайте, что поклонение (‘ибāда) не имеет силы, если оно не основано на Семи элементах: намерение (ният), знание (‘илм), [мистическое] познание (ма‘рифа), закон (шарӣ‘ат), истинность (х̣ак̣ӣк̣а), традиция (сунна) и Учитель (шейх). И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният) и знанием (‘илм), но не владея познанием (ма‘рифа), несомненно, не имеет представления о природе познания (ма‘рифа). И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният), знанием (‘илм) и познанием (ма‘рифа), но не владея законом (шарӣ‘ат), несомненно, не имеет представления о природе Священного закона (шарӣ‘ат). И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният), знанием (‘илм), познанием (ма‘рифа) и законом (шарӣ‘ат), но не владея истиной (х̣ак̣ӣк̣а), несомненно, не имеет представления о природе истины (х̣ак̣ӣк̣а).
И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният), знанием (‘илм), познанием (ма‘рифа), законом (шарӣ‘ат) и истинностью (х̣ак̣ӣк̣а), но не владея традицией (сунна), несомненно, не имеет представления о природе сунны. И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният), знанием (‘илм), познанием (ма‘рифа), законом (шарӣ‘ат), истинностью (х̣ак̣ӣк̣а) и сунной, но не имеет Учителя, несомненно, не имеет представления о природе сунны. И тот, кто поклоняется Аллаху (س), обладая намерением (ният), знанием (‘илм), познанием (ма‘рифа), законом (шарӣ‘ат), истинностью (х̣ак̣ӣк̣а), сунной, и у которого есть Учитель, он, несомненно, исполнен истинными свидетельствами своего Господа. Воистину, это правильный подход, прямой путь, путь гностика, метод праведника и родник опьяняющего напитка любящего».
Касательно данного вопроса Шейх (ر) сказал: «Аллаху (س) поклоняются не из-за какой-либо потребности, а потому что Он является Богом, достойным этого, по причине Его Божественной Сущности, Его Свойств, Его возвышенных и достойных восхваления Качеств, Его восхитительных Имён. И именно на этом основано наше благородное преклонение. Подобным образом человеку не следует быть рядом с шейхом лишь для получения земных благ, но для того, чтобы благодаря союзу с ним ученик мог приблизиться к союзу с Аллахом (س)».
История суфизма
Суфизм состоит из множества мистических путей, которые предназначены для выяснения природы человека и Бога и для обеспечения переживания присутствия божественной любви и мудрости в этом мире. Мусульманский мистицизм называется тас̣аввӯф (дословно: «одеваться в шерсть») на арабском, но в западных языках его называют «суфизм» с начала XIX в. Абстрактное слово «суфизм» образовано от арабского термина, обозначающего мистика, суфия, который, в свою очередь, образован от слова с̣ӯф («шерсть») — имеющая под собой основания отсылка к шерстяным одеждам ранних мусульманских аскетов. Суфии также широко известны как «бедняки» — фук̣арā’ (мн. ч. от араб. фак̣ӣр), по-персидски — дарвӣш. Отсюда происходят и русские слова «факир» и «дервиш».
Образовывая массы и углубляясь в духовные вопросы мусульман, суфизм играл важную роль в формировании мусульманского общества. В противоположность сухой казуистике законоведов-богословов, мистики скрупулезно соблюдали заповеди божественного закона (шарӣ‘ат). Суфии также ответственны за крупномасштабную распространительную деятельность (нашр) по всему миру, которая продолжается и сейчас. Суфии уделяли особое внимание образу пророка Мух̣аммада ﷺ и тем самым значительно повлияли на мусульманское благочестие своим мухаммадовым мистицизмом. Без суфийского словаря арабская, персидская и другие родственные литературы, такие как, например, турецкая, потеряли бы своё особое очарование. Через поэзию этих культур мистические идеи широко распространились среди мусульман. В некоторых странах (вроде Марокко) суфийские шейхи были также политически активны.
У суфизма было несколько этапов становления, включая возникновение раннего аскетизма (зухд), развитие классического мистицизма божественной любви — мах̣абб ад-дунйā и подъём и распространение братских орденов мистицизма — т̣урук̣. Однако несмотря на названные этапы, носящие общий характер, история суфизма — это по большей части история личного мистического опыта. Первый этап суфизма возник в религиозных кругах как реакция против отсутствия духовных интересов во времена раннего периода правления Омейядов (76-661/164-749). Из-за своей практики непрерывной медитации на коранические высказывания о Страшном суде (йаум ал-к̣ийа̄ма) аскеты стали известны как «те, кто всегда плачут» и те, кто видят это мир как «дом скорбей». Они отличались скрупулезным выполнением предписаний Корана и традиции, множественными благочестивыми поступками и особенно пристрастием к ночным молитвам.
Введение элемента любви, который превратил аскетизм в мистицизм, приписывается Сайӣде Рāби‘е ал-‘Адавие (ум. 216/801), женщине из Басры, которая впервые сформулировала суфийский идеал любви к Богу, не вызвавший интерес из-за отсутствия надежды на рай и страха ада. В течение десятилетий после Сайӣды Рāби‘и мистические тенденции распространились по всему исламскому миру. Ряд мистиков первых поколений сосредоточили свои усилия на полном доверии к Богу (таваккул), что стало центральной концепцией суфизма. Иракская школа мистицизма прославилась благодаря своему строгому самоконтролю и эзотерическим озарениями. Основоположником иракской школы был Сӣдӣ ал-Х̣āрис̱ ибн ’Асад ал-Мух̣āсибӣ (ум. 243/828), который верил, что единственная ценность аскетизма — очищение души для подготовки к общению с Богом. Его учения классической воздержанности и мудрости доведены до совершенства Сӣдӣ ’Абӯ ал-К̣āсимом ад-Д͜жунайдом ал-Багдāдӣ (ум. 297/882), от которого берут начало все дальнейшие линии передачи доктрины и легитимности.
В египетской школе суфизма мистик Сӣдӣ З̱ӯ ан-Нӯн (ум. 274/859), согласно общепринятому мнению, ввёл специальный термин ма‘рифа (познание) в противоположность учёности. В своих молитвах-псалмах он объединял всю природу во славу Бога. Как правило, считается, что в иранской школе Сӣдӣ ‘Абӯ Йазӣд ал-Бист̣а̄мӣ (ум. 261/846) являлся представителем важной доктрины о «[само]уничтожении» — фанā’ (исчезновение). Символизм его высказываний предвосхищает часть терминологии более поздних поэтов-мистиков. В то же время концепция божественной любви стала более важной, особенно среди иракских суфиев. Её основным представителем считается Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Х̣ассан ан-Нӯрӣ (ум. 295/880), посвятивший жизнь своим братьям.
Первые теософские размышления о природе человека и сущности Пророка ﷺ, основанные на мистических озарениях, были сформулированы Сӣдӣ Сахлом ат-Тустарӣ (ум. 311/896) и Сӣдӣ ал-Х̣акӣмом ат-Тирмиз̱ӣ (ум. 313/898). Сӣдӣ Сахл ат-Тустарӣ был учителем Сӣдӣ Х̣усайна ибн Манс̣ӯра ал-Х̣алла̄д͜жа (ум. 309/894), ставшего известным благодаря своей фразе ’Ана̄ ал-Х̣ак̣к̣ (Я есть творящая Истина), которую часто переводят как «Я есмь Бог». Эта фраза в последствии была интерпретирована в пантеистическом смысле, но это в действительности лишь квинтэссенция его теории «Он — Он» (хува — хува): «Бог любил себя в своей сущности и создал Адама „по своему образу“».
Сӣдӣ Х̣алла̄д͜ж был казнён в 407/922 г. в Багдаде из-за своих учений. Для более поздних мистиков и поэтов он является образцовым «мучеником Любви», подвижником, убитым теологами. Его немногочисленные поэмы изысканы. Его проза, содержащая чётко выраженный магометанский мистицизм, красива в той же степени.
В эти ранние века суфийское учение передавалось в узких кругах. Некоторые из шейхов, суфийских мистических лидеров или руководителей таких кругов, были также ремесленниками. В 4/X в. считалось необходимым писать руководства, описывающие догмы суфизма, для того чтобы уменьшить подозрения ортодоксов. Сборники, составленные Сӣдӣ ‘Абӯ Т̣āлибом ал-Маккӣ (ум. 386/971), Сӣдӣ Саррāд͜жем и Сӣдӣ Кала̄ба̄з̱ӣ в конце 4/X в. и Сӣдӣ ‘Абӯ ал-К̣а̄симом ал-К̣ушайрӣ (ум. 467/1052) на арабском языке, а также Сӣдӣ Худ͜жвӣрӣ в 5/XI в. на персидском языке показывают, как эти авторы старались защитить суфизм и доказать его соответствующий традициям характер. Следует отметить, что мистики принадлежали всем школам исламского закона и теологии того времени.
Последней выдающейся фигурой линии классического суфизма был Сӣдӣ ‘Абӯ Х̣амӣд ал-Газа̄лӣ (ум. 526/1111), который написал наряду с множеством других работ книгу Их̣йā’ ‘улӯм ад-дӣн (Возрождение религиозных наук), всеобъемлющий труд, который утвердил умеренную мистику в противоположность растущим теософским тенденциям и, таким образом, сформировал мысли миллионов мусульман. Его младший брат, Ах̣мад ал-Газа̄лӣ, написал один из наиболее утонченных трактатов — Савāних̣ ал-‘Ушшāк̣ (Интуиции Верных любви) [2], книгу о мистической любви, теме, в последствии ставшей основной в персидской поэзии.
Чуть позже начали формироваться мистические ордены (т̣урук̣) — братства, сосредотачивавшиеся вокруг шейха-основателя. Несмотря на то, что 7/XIII век был омрачён вторжением монголов в восточные исламские земли и падением ‘Аббāсидского халифата, он также был и Золотым веком суфизма: уроженец Андалуссии Сӣдӣ Мух̣й ад-Дӣн ибн ‘Арабӣ (или Шейх ал-Акбар, ум. 636/1221) создал всеобъемлющую теософскую систему (об отношениях между Богом и миром), которая должна была стать краеугольным камнем доктрины «единства бытия» (вах̣дат ал-вуд͜жӯд). Согласно данной доктрине, всё существующее едино, проявление первопричиной божественной реальности. Его египетский современник Сӣдӣ Ибн ал-Фарӣд (ум. 650/1235) написал самые лучшие стихи на арабском языке. Двумя другими важными мистиками, умершими в 635/1220, были персидский поэт Сӣдӣ Фарӣд ад-Дӣн ал-‘Ат̣т̣āр, один из наиболее плодотворных писателей на мистические темы, и среднеазиатский учитель Сӣдӣ Над͜жм ад-Дӣн ал-Кубрā, подаривший миру подробный анализ субъективных переживаний, через которые должен пройти адепт-мистик.
Самый знаменитый персоязычный мистический поэт Сӣдӣ Д͜жалāл ад-Дӣн Рӯмӣ (ум. 688/1273), движимый мистической любовью, сочинил свои лирические стихи, которые он посвятил своему мистически возлюбленному, Шамс ад-Дӣну Тебрӣзӣ, в знак их союза. Дидактическая поэма Мас̱навӣ ма‘навӣ (Поэма о скрытом смысле) Сӣдӣ Д͜жалāл ад-Дӣна Рӯмӣ, состоящая из почти 26 000 двустиший, — второй после Корана по значимости труд для персоязычных мистиков — это энциклопедия мистической мысли, в которой каждый может найти свой собственный духовный смысл. Сӣдӣ Д͜жалāл ад-Дӣн Рӯмӣ вдохновил появление кружащихся дервишей, которые искали переживание экстаза через тщательно продуманный танцевальный ритуал, сопровождаемый великолепной музыкой. Его младший современник Сӣдӣ Йӯнӯс Эмре положил начало турецкой мистической поэзии своими обворожительными стихами, которые распространялись орденом дервишей Бектāшия и которыми до сих пор восхищаются в современной Турции.
В то время основные идеалы суфизма пронизывали весь мусульманский мир; и у его границ, как, например, в Индии, суфии внесли значительный вклад в формирование мусульманского общества. Позже некоторые из суфиев Индии были ближе ознакомлены с другими концепциями мистицизма благодаря сильному акценту на идее божественного единства, почти превратившейся в монизм — религиозно-философский подход, согласно которому существует только одна первичная реальность, и различие между Богом и миром (и человеком) стремится к исчезновению. Синкретические попытки императора Моголов Акбара (ум. 1020/1605) объединить различные формы верований и практик, а также религиозные дискуссии кронпринца Мух̣аммада Дāрā Шукоха (казнён за ересь в 1074/1659) были возмутительными для ортодоксов (ахл сунна).
Контрдвижение было снова организовано суфийским орденом Нак̣шбандия — среднеазиатским братством, основанным в 8/XIV в. В противоположность учению о «единстве бытия» (вах̣дат ал-вуд͜жӯд) поздние представители братства Нак̣шбандия отстаивали доктрину «единства свидетельства» (вах̣дат аш-шухӯд), субъективного переживания единства, имеющего место лишь в уме верующего, а не объективно.
Сӣдӣ Ах̣мад Сирхиндӣ (ум. 1039/1624) — главный герой того ордена в Индии. Его взгляды на святость были удивительно смелыми: он считал себя божественно одарённым учителем Вселенной. Его отказ признавать возможность единения человека и Бога (описываемых как «раб» и «Господь») и его рациональный, находящийся в рамках законов, подход обеспечил ему и его последователям большое количество учеников, даже при дворе Моголов и в таких дальних землях, как Турция. В 11/XVIII в. Шах Сӣдӣ Валӣ’улла̄х из Дели был связан с попыткой достигнуть компромисса между двумя враждебными школами мистицизма. Он также был политически активен и перевёл Коран на персидский — официальный язык Могольской Индии. Другие индийские мистики того же столетия, такие как Сӣдӣ Мӣр Дард, сыграли решающую роль в формировании вновь развивающейся поэзии на урду.
Среди наиболее успешных групп в Магрибе выделялся суфийский орден Шāз̱илия, основанный марокканским Полюсом (к̣ут̣б) Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Х̣асаном Шāз̱илӣ (ум. 656/1241). Его основными литературными представителями были: Сӣдӣ Ах̣мад Ибн ‘Атā’ ’Аллāх ал-Искандарӣ (ум. 709/1294), написавший «Книгу Мудростей» (Китāб ал-Х̣икāм); легендарный Сӣдӣ Ах̣мад ас̣-С̣анхāд͜жӣ ал-Бӯс̣айрӣ (ум. 694/1279), известный двумя своими великими поэмами, восхваляющими Пророка ﷺ — ал-Бурда (Мантия [пророка Мухаммада]) и Хамзия (Хамзованная) [3] — обе из которых читаются каждый год в день рождения Пророка ﷺ; а также Сӣдӣ ‘Абд ан-Нӯр ал-‘Имрāнӣ ал-Фāсӣ (род. 685/1270), Сӣдӣ Ах̣мад Ибн ‘Аббāд ар-Рундӣ ал-Фāсӣ (ум. 792/1377), Сӣдӣ Мух̣аммад Вафā (ум. 765/1350) и Сӣдӣ ‘Абд ал-Вахха̄б аш-Ша‘ра̄нӣ (ум. 980/1565).
В то же самое время много интересных мистических авторов находилось в Шерифском государстве — Марокко. Известное своим университетом «Ал-К̣аравӣн» и маликитской юриспруденцией, Марокко подарило миру несколько изумительных суфийских мистических трактатов в прозе и стихах. Среди них следующие: Аш-Шифа̄ бита‘рӣф х̣ук̣ӯк̣ ал-Мус̣т̣афā (Исцеление путём описания достоинств Пророка) — основанный на традиции трактат, который призывает почитать Мух̣аммада ﷺ как универсальный архетип человечества, автора Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Фад̣ла ‘Ийāд̣а ас-Сабтӣ (ум. 544/1129); Дала̄‘ил ал-х̮айра̄т (Доказательства благодеяний) — рукопись о действенных рецептах излияния молитв Пророку ﷺ автора Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Сулаймāн ад-Д͜жазӯлӣ (ум. 869/1454); К̣авā‘ид ат-тас̣аввӯф (Принципы суфизма) Сӣдӣ Ах̣мада Заррӯк̣а ал-Фāсӣ (ум. 899/1484); а также Ал-’ибрӣз мин калāм Сӣдӣ ‘Абд ал-‘Азӣз ад-Даббāг (Чистое золото высказываний Сӣдӣ ‘Абд ал-‘Азӣза ад-Даббāга [ум. 1132/1717]) Сӣдӣ Ах̣мада ибн ал-Мубāрака ал-Ламт̣ӣ Сид͜жилмāсӣ (ум. 1156/1741) — произведение, остающееся важным текстом для суфиев и занимающее третье место в списке суфийской классики всех времён после лишь «Книги Мудростей» (Китāб ал-Х̣икāм) Ибн‘Атā’ ’Аллāха и «Возрождения религиозных наук» (Их̣йā’ ‘улӯм ад-дӣн) ал-Газа̄лӣ.
Влияние мистических орденов в 13/XIX в. не ослабло. Наоборот, возникли новые ордены, такие как Тид͜жа̄ния (в честь Мавла̄ны ’Абӣ ал-’Аббāса Ах̣мада Тид͜жа̄нӣ, ум.в 1230/1815 в Фесе), Дарк̣а̄вия — в честь Мавла̄я ал-‘Арабӣ Дарк̣а̄вӣ, ум. в 1239/1824 в обители (за̄вӣйа) Бӯ Брӣх (Bu Brih, Марокко), ’Идрӣсия (в честь Сӣдӣ Ах̣мада ибн ’Идрӣсия ал-Фа̄сӣ, ум. в 1252/1837 в Сабье, Йемен) и ‘Айния (в честь Сӣдӣ Мух̣аммада Маā’ ал-‘Айнӣна, ум. в 1325/1910 в Тизнӣте, Марокко). И большая часть литературы всё ещё была насыщена новыми мистическими описаниями и выражениями, например: Д͜жава̄хир ал-ма‘а̄ни ва булӯг ал-’ама̄нӣ фӣ файд̣ Шайх̮ Сӣдӣ ’Абӣ ал-‘Аба̄с ат-Тид͜жа̄нӣ (Драгоценности указаний и утоления жажды в духовных излияниях Сӣдӣ ’Абӣ ал-’Абба̄са ат-Тид͜жа̄нӣ) — первоисточник учения знаменитого Печати Святости Мух̣аммада, Сӣдӣ Ах̣мада Тид͜жа̄нӣ, и Бугйат ал-мурӣд (Цель ученика) Сӣдӣ Мух̣аммада ибн ал-‘Арабӣ Сā’их̣а (ум. 1309/1894).
Это влияние продолжило развиваться и в 14/X в. благодаря прекрасной литературе к̣а̄дирийцев Сӣдӣ Мух̣аммада Маā’ ал-‘Айнӣна и его сына Сӣдӣ Ах̣мада ал-Хӣба ибн Маā’ ал-‘Айнӣна (ум. 1336/1921); шāз̱илийцев Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Д͜жа‘фара Катта̄нӣ (ум. 1345/1930), Сӣдӣ Ах̣мада ибн ‘Алӣва (ум. 1349/1934, Мостаганем, Алжир) и Сӣдӣ Мух̣аммада ал-Мух̮та̄ра ас-Сӯсӣ (ум. 1378/1963); и Тид͜жа̄нийских представителей: Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Мӯсы Х̣амдāвӣ Салāвӣ (ум. 1328/1908), Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Мух̣аммада Ганнӯна (ум. 1326/1911), Сӣдӣ ал-Х̣ассана ал-Ба‘ак̣ӣлӣ и настоящего чуда столетия, Сӣдӣ Ах̣мада Сукайрид͜жа ал-Фа̄сӣ (ум. 1366/1940, Марракеш). Последнему приписывают составление более 140 книг, в которых освещались различные вопросы (суфизм, теология, астрономия, астрология, философия).
Политические и социальные реформаторы в некоторых мусульманских странах часто выступали против суфизма, потому что они, как правило, считали его отсталым, препятствующим свободному развитию общества. Тем не менее политическое влияние суфийских орденов всё ещё ощутимо. Такие современные мусульманские мыслители, как ныне живущий марокканский учёный, правовед, суфий и идрисийский шариф Сӣдӣ Мух̣аммад Ра̄д̣ӣ Ганнӯн раскритиковал социальных реформаторов и вернулся к классическим идеалам, возрождённым его Шейхом Мавлāной Ах̣мадом ибн Мух̣аммадом Тид͜жа̄нӣ. Деятельность современных мусульманских мистиков в городах по большей части ограничивается духовным образованием.
Суфийская литература
Несмотря на то что пророческое изречение (х̣адӣс̱) гласит, что «тот, кто познал Бога, хранит молчание», суфии создали впечатляющее количество литературы и могут оправдать свою писательскую деятельность следующим х̣адӣс̱ом: «Тот, кто познал Бога, говорит много». Первые систематические работы, объясняющие догмы суфизма, появляются в 1/X в. Но ещё раньше Сӣдӣ ал-Х̣а̄рис̱ ал-Мух̣а̄сибӣ (ум. 243/828) писал о духовном образовании, Сӣдӣ Х̣усайн ибн Манс̣ӯр ал-Х̣аллад͜ж (ум. 309/894) описал медитации богатейшим языком, а многие суфии использовалӣ поэзию для передачи своего переживания невыразимой тайны или обучали своих последователей в письмах криптографической насыщенности. Доклады о суфизме Сӣдӣ ‘Абӯ ал-’Аббāса Саррāд͜жа и его последователей, так же как и агиографические труды (т̣абак̣āт) Сӣдӣ ‘Абӯ ‘Абд ар-Рах̣ма̄на ас-Суламӣ (ум. 412/1021), Сӣдӣ ‘Абӯ Ну‘айма ал-Ис̣фаха̄нӣ (ум. 430/1038) и других вместе с биографиями отдельных учителей являются источниками знаний раннего суфизма.
Ранние мистические комментарии к Корану сохранились лишь частично, зачастую в виде отрывочных цитат в более поздних источниках. С образованием мистических орденов стали важны книги о принципах поведения суфиев в различных ситуациях, хотя эта тема уже и затрагивалась ранее в таких классических трудах, как Адаб ал-мурӣдӣн (Правила поведения учеников) Сӣдӣ ‘Абӯ Над͜жӣба ас-Сухравардӣ (ум. 563/1148), основателя ордена Сухравардия и дяди Сӣдӣ Шиха̄б ад-Дӣна ‘Умара ас-Сухравардӣ (ум. 632/1217), автора книги ‘Ава̄риф ал-ма‘а̄риф (Известные дары знания). Теософы должны были сжато выразить свою систему в удобочитаемой форме. Ал-Футӯх̣а̄т ал-Маккия (Мекканские откровения) Сӣдӣ Мух̣й ад-Дӣна ибн ‘Арабӣ (ум. 636/1221) — это пособие учения о «единстве бытия» (вах̣дат ал-вуд͜жӯд); его меньший по объёму труд об особенностях личных качеств пророков — Фус̣ӯс̣ ал-х̣икам (Геммы мудрости) — стал ещё более популярным.
Позже мистики активно комментировали классические источники и иногда переводили их на свои родные языки. Типом литературы, который особенно процветал в Индии, начиная с 7/XIII в., является малфӯз̣āт — собрание изречений мистического лидера, которые интересны с психологической точки зрения и позволяют мельком взглянуть на политическую и социальную ситуацию в мусульманском обществе. Подобным же образом показательны и собрания писем шейхов. Суфийская литература изобилует агиографией: как биографиями всех известных избранников [Бога] (авлийā’) от Пророка ﷺ до времён автора, так и биографиями покровителей (авлийā’) отдельно взятого ордена или тех, кто жил в определённом городе или провинции. Таким образом, доступно много информации о развитии суфийской мысли и практики, если анализировать источники критически.
Наибольшим вкладом суфизма в Исламскую литературу, тем не менее, является поэзия, начинающаяся обворожительными короткими любовными стихами, они воспеваются в мистических радениях (самā’), выражающих стремление души к единению с возлюбленным. Любовные отношения, преобладающие в большей части персидской поэзии, — это отношения между мужчиной и прекрасной юностью; реже, как, например, в трудах Ибн ‘Арабӣ и Ибн ал-Фарӣда (ум. 650/1235), вечную красоту символизирует красота женская (лайла). Длинные мистико-дидактические стихотворения были написаны для того, чтобы познакомить читателя с вопросами единства и любви посредством аллегорий и иносказаний. Вслед за произведением «Сад истин и закон практики» (Х̣адӣк̣а ал-х̣ак̣ӣк̣а ва-шарӣ‘ат ат̣-т̣арӣк̣а) Санā’ӣ (ум. 546/1131) были написаны поэма «Язык птиц» (Мант̣ик̣ ат̣-т̣айр) ал-‘Ат̣т̣āра и «Духовные двустишия» (Мас̱навӣ ма‘навӣ) Рӯмӣ. Названные три труда являются источниками, обеспечившими поэтов мистическими идеями и образами на века. Типичным для суфийской поэзии является гимн во славу Бога, выраженный цепочками повторений.
Мистики также в значительной степени способствовали развитию национальных и региональных литератур, так как должны были передавать своё послание массам на соответствующих языках. Первая настоящая религиозная поэзия Магриба была создана такими суфиями, как Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Фад̣л ибн Нах̣вӣ (ум. 513/1098), Сӣдӣ ‘Абӯ Мадйан ал-Гавт (ум. 594/1179), Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Х̣ассан Шуштарӣ (ум. 668/1253), которые смешали классические исламские мотивы с местными популярными легендами и использовали арабские распространённые стихотворные формы (например, газель).
Суфийская поэзия, выражающая божественную любовь и мистический союз через метафоры земных любви и союза, часто напоминала обычную мирскую любовную поэзию; а немистическая поэзия использовала суфийский словарь, создавая, таким образом, двусмысленность, которая кажется одной из наиболее привлекательных и характерных особенностей арабской литературы. Суфийские выражения, представленные в трудах Сӣдӣ Мух̣аммада ал-Х̣аррāк̣а (ум. 1261/1846), Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Ах̣мада Акансӯса (ум. 1294/1879), Сӣдӣ ал-Х̣усайна ал-Ифрāнӣ ал-Х̣ассанӣ (ум. 1328/1913), Сӣдӣ Мух̣аммада ибн Йах̣йи Балāмӣна (ум. 1333/1918) и ал-К̣āд̣ӣ Сӣдӣ Ах̣мада ибн ал-‘Aйа̄шӣ Сукайрид͜жа (ум. 1366/1940), проникали в сердца всех, кто слышал эту поэзию. Последний больше всего запомнился своей работой «Появление ясности, граничащей с противоядием» (Маврид ас̣-с̣афā’ би-мух̣āдāт шифа̄), в которой труд Аш-Шифа̄ (Исцеление) ал-К̣āд̣ӣ ‘Ийāд̣а был преобразован в поэзию.
Суфийская теория и практика
Мистики заимствовали свой словарь по большей части из Корана, содержащего всю божественную мудрость, толковать который необходимо в состоянии постоянно возрастающего озарения. В Коране мистики обнаружили угрозу Страшного суда, но также и утверждение о том, что Бог «любит их, а они любят Его» (йух̣иббухум ва йух̣иббӯнаху). Данное утверждение стало основой «мистицизма любви [к Богу]» (мах̣абба).
Строгое подчинение религиозному закону (шарӣ‘ат) и Сунне пророка Мух̣аммада ﷺ первичны для мистиков. Путём строгого самоанализа и душевной борьбы суфий пытался очистить своё грубое «Я» даже от малейших признаков эгоизма, достигая, таким образом, абсолютной чистоты намерений и действий (их̮лāс̣). Упование на Бога (таваккул) иногда практиковался до такой степени, что каждая мысль о завтрашнем дне считалась безверной. «Мало сна, мало разговоров, мало пищи» — таков был основополагающий принцип. Также пост стал одним из наиболее важных приготовлений к духовной жизни.
Основное внимание суфиев, как и любого мусульманина, было направлено на утверждение единственности [Бога] (тавх̣ӣд), свидетельство того, что «Нет бога, кроме Аллаха». Считалось, что эта истина должна быть осознана при жизни каждым человеком, поэтому интерпретации разнились. Ранний суфизм постулировал сближение с Богом через любовь и добровольный аскетизм до тех пор, пока практикующим не будет достигнуто единство воли. Имам ‘Абӯ ал-К̣āсим ал-Д͜жунайд (ум. 297/882) говорил о «познании Бога таким, каким Он был ещё до сотворения». Таким образом, Бог представляется как Один Единственный действующий субъект; только Он один «имеет право сказать „Я“». Позднее понятие тавх̣ӣд стало означать знание о том, что не существует ничего, кроме Бога, или способность видеть Бога и творение как два аспекта одной реальности, отражающих друг друга и зависящих друг от друга (вах̣дат ал-вуд͜жӯд).
Мистики осознали, что для того, чтобы получить озарение, недоступное для рационального мышления, необходимы знания за пределами внешних наук (‘илм з̣āхир), то есть интуитивные знания. «Вкус» (з̱авк̣) непосредственного переживания имел для них принципиальное значение. Но внушение [свыше] (илхāм) и «прозрение» (кушӯф), которые Бог дарит таким мистикам по особой благодати (фад̣л), никогда не должны противоречить Корану или Сунне и действительны только для конкретного человека. Даже последователи ордена Мала̄матия, мала̄матиты (порицаемые), которые вызывали общественное презрение к себе из-за нарушений Закона (шарӣ‘ат) на внешнем уровне, в личной жизни строго следовали божественным заповедям. Мистики, которые выражали в своей поэзии отсутствие интереса и даже презрение к традиционным формальным религиям, никогда не забывали, что Ислам является проявлением божественной мудрости.
Идея проявления божественной мудрости была также связана с личностью пророка Мух̣аммада ﷺ. Хотя ранний суфизм концентрировался на отношении между Богом и душой, начиная с 3/IX столетия, стал сильно развиваться мухаммаданский мистицизм. В самые первые годы предполагаемые слова обращения Бога к Пророку ﷺ «Если бы не ты, Я бы не создал этих миров» пользовались популярностью среди суфиев. Считалось, что Мух̣аммад ﷺ был «Пророком, когда ’А̄дам ещё находился в состоянии между водой и глиной». Мух̣аммада ﷺ также описывают как свет от света, и от его света были созданы все пророки, и они представляют собой различные аспекты этого света. В своей полноте данный свет исходит лучами от Мух̣аммада ﷺ и разделяется между его потомками и святыми.
Мистик также известен как валӣ. По своему происхождению слово валӣ означает «тесно связанный; друг». Авлийā’ (мн. ч. от валӣ) — это «друзья Бога, которые не знают ни страха, ни горя». Позже термин валӣ стал означать мистиков, которые достигли определённого уровня „близости [к Богу]“ (к̣урб), или тех, кто достиг высших мистических стоянок (мак̣а̄ма̄т). Святые женщины могут быть найдены по всему мусульманскому миру. У мистиков есть своя «печать» (то есть первая и наиболее совершенная личность в историческом процессе; этот человек является венцом эволюции — как в случае с пророком Мух̣аммадом ﷺ, равно как и с другими пророками). Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Х̣ассан ‘Алӣ Х̣арāзим Баррāда (ум. 1212/1797) в своём труде Д͜жава̄хир ал-ма‘а̄ни (Сокровища смыслов) сообщает, что его шейх Сӣдӣ ‘Абӯ ал-‘Аббāс Ах̣мад ибн Мух̣аммад Тид͜жа̄нӣ (ум. 1230/1815) объявил себя «Печатью суфийских мастеров» (х̮а̄тим ал-авлийа̄’) витка истории, и что духовные переполнения (фуйӯд̣), снизошедшие от Присутствия (ал-х̣ад̣ра) пророка Мух̣аммада ﷺ, распространялись через него на весь период мировой истории. Поэтому его ученикам было приказано не посещать ни живущих святых (авлийā’), ни могилы уже умерших. Также суфиям было сказано покинуть другие ордены, членами которых они являлись, так как Тид͜жа̄ния воплощала в себе суть всех остальных орденов.
Скрытая иерархия избранников [Бога] (авлийā’) состоит из 40 заместителей (абдал): когда один из них умирает, Бог выбирает другого из ряда святых (авлийā’), семи опор [веры] (автад), трёх глав (нук̣абā’), то есть тех, кто представляет людей своему учителю, возглавляемых полюсом (к̣ут̣б) или помощником (гаӯс̱), — титулы, носимые многими суфийскими лидерами. Продвинутым мистикам часто даровались способности творить чудеса, называемые карāмāт (ед. ч. карāма — Божий дар или благодать), но не — му‘д͜жизāт (те, что не способны дублировать люди), чудеса пророков. Среди них «кардиогнозия» (знание сердца), получение пищи из невидимого мира, присутствие в двух местах одновременно и помощь ученикам, независимо от того, находятся они рядом или далеко. Одним словом, святой (валӣ) — это тот, «чьи молитвы услышаны» и кто обладает способностью материализовать (тас̣арруф) в этом мире возможности, относящиеся к миру духовному. Многие великие избранники [Бога] (авлийā’), тем не менее, видели в чудесах опасные ловушки на пути, которые могут отвлекать суфия от его настоящей цели.
Путь (т̣арӣк̣а[т]) начинается с покаяния (тавба). Мистический руководитель (шейх) принимает искателя как ученика (мурӣд), приказывает ему следовать строгому аскетическому распорядку, и предлагает определённые формулы для медитации. Говорят, что ученик должен находится в руках учителя, «как мертвец в руках того, кто его омывает». Учитель обучает его духовной борьбе (д͜жихāд ал-акбар) против низшей души (нафс). Мистик пребывает в ряде духовных стоянок (мак̣а̄ма̄т), которые описываются в той или иной последовательности, и после первоначального покаяния включают в себя воздержание (зухд), отрешённость (тад͜жрӣд) и нищету (фак̣р), согласно пророческому изречению: «Нищета есть моя гордость». Иногда нищета толковалась как отсутствие интереса к чему-либо, кроме Бога, Богатого (ал-Ганий), но преобладало прямое значение слова «нищета», почему суфиев часто и называют «бедными» (фук̣арā’). Терпение (с̣абр) и благодарность (шукр) принадлежат высшим стоянкам пути, а согласие является полной любовью, принятием любого мытарства.
На своём пути к озарению (танвӣр) избранник [Бога] (валӣ) будет испытывать такие изменяющиеся состояния души (ах̣ва̄л), как «сжатие» [груди] (к̣абд̣), расширение (баст̣), страх (х̮авф) и восторг (са‘а̄да), упоение (нашва) и томление (шавк̣). Все они даются Богом и длятся долгие или короткие периоды времени. Также они изменяют свою интенсивность в соответствии со стоянкой, на которой пребывает мистик в определённый момент. Путь достигает кульминации в познании (ма‘рифа) или любви (мах̣абба), что является главной темой суфизма, начиная с 3/IX столетия, и подразумевает стоянку прибытия (вус̣ӯл), что было отвергнуто ортодоксами, для которых «любовь к Богу» означала просто-напросто повиновение.
Предконечной целью является «[само]уничтожение» (фана̄’), преимущественно этическая концепция исчезновения личных качеств человека, в соответствии с пророческим изречением «Прими качества Бога», но постепенно переходящая в полное угасание личности. Многие святые (авлийā’) учили, что вслед за исчезновением (фана̄’), где полностью стирается личное «Я», обнаруживается [вечное] пребывание [в Боге] (бак̣ā’): экстатический опыт, называемый опьянением, влекущий за собой вторую «трезвость» (с̣ах̣в). Валӣ постигает истину (х̣ак̣ӣк̣а), пройдя путь (т̣арӣк̣а), основанный на Священном Законе (шарӣ‘ат).
Затем ученика орденов Шāз̱илия, Х̮алватия, Нак̣шбандия, К̣а̄дирия проводят через «исчезновение в учителе» (фана̄’ фӣ шайх̮) или — в случае с приверженцами Тид͜жа̄нии и святыми (авлийā’) Мух̣аммадии — через «исчезновение в Пророке ﷺ» (фана̄’ фӣ ар-Расӯл) перед достижением, если это произойдёт, «исчезновения в Боге» (фана̄’ фӣ ’Алла̄х), на основании которого возникает новый вид существования — пребывание [в Боге] в полной осознанности (бак̣ā’).
В нескольких местах по всему тексту книги «Чистое золото» (Аз̱-з̱ахаб ал-’ибрӣз) Мӯлāй ‘Абд ал-‘Азӣз Даббāг (ум. 1132/1717) подчёркивает важность «исчезновения в Пророке ﷺ» (фана̄’ фӣ ар-Расӯл) до момента свидетельствования Пророка ﷺ в состоянии бодрствования (муша̄хада ан-набӣ йак̣аз̣атан) для каждого ученика, кто желает истинного познания Бога. Если он достигает свидетельства Пророка ﷺ в состоянии бодрствования (муша̄хада ан-набӣ йак̣аз̣атан), то находится в безопасности от обмана Сатаны, потому что соединён милостью Бога нашим господином, пророком и учителем Мух̣аммадом ﷺ. Таким образом, его встреча с Благородным Телом (аз̱-з̱āт аш-шарӣфа) является следствием его познания Истинного (ал-х̣ак̣к̣) и свидетельства Его Вечной Сущности (аз̱-з̱āт ал-мук̣аддаса), потому что он осознаёт, что Благородное Тело отсутствует (гайба) в Истинном, исчезло (фания) в Его свидетельстве. Святой (валӣ), по благословлению Благородного Тела (аз̱-з̱āт аш-шарӣфа), остаётся приобщённым к Истинному и мало-помалу укрепляется в своём познании Его Всемогущества, пока не постигнет свидетельства (муша̄хада) и тайн (’асрāр) мистического знания и света любви.
Одним из средств, используемых на пути суфия, является ритуальная молитва, или з̱икр (воззвание; поминание), берущий начало в кораническом предписании: «И часто поминайте Его» (62:10). З̱икр заключается в повторении одного или всех прекраснейших имён Бога (ал-асма̄’ ал-х̣усна̄), имени Алла̄х, «Величайшего имени [Бога]» (ал-’исм ал-а‘з̣ам) или «Наивысшего имени [Бога]» (ал-’исм ал-Муфрад) или определённой религиозной формулы, такой как провозглашение веры (шаха̄да) или ал-хайлала: «Нет Бога, кроме Аллаха» (лā ’илāха ’иллā Алла̄х). Чётки (субх̣а) со 100 зёрнами использовалӣсь для подсчёта тысяч повторений уже в 8/XIV столетии. Всё существо человека в конце концов должно превратиться в поминание Бога. В Багдаде в середине 3/IX в. некоторые мистики ввели сессии с музыкой и декламацией духовных стихов (самā’) с целью достижения экстатического опыта, и с тех пор споры о допустимости подобного радения (самā’) стали содержанием многих книг.
Кроме путников (сāлик), на этом пути также встречаются так называемые «Божьи безумцы» (мад͜жз̱ӯб), люди, которые зачастую общепризнанно считаются в некоторой степени психически больными. Есть также суфии, у которых нет учителей, они ведомы исключительно божественной благодатью; их называют ’увайсӣ — в честь Сӣдӣ ’Увайса ал-К̣āрāнӣ, йеменского современника Пророка ﷺ, который никогда его не видел, но при этом твёрдо в него верил. Хадирийский суфизм был марокканским эквивалентом ’Увайсии на Востоке. Марокканским основателем этой школы был идрисийский шарӣф Мӯлāй ‘Абд ал-‘Азӣз ибн Мас‘ӯд Даббāг (ум. 1132/1717). Его доктринальная передача (силсила) возводится прямо к Пророку ﷺ через таинственного ал-Х̮ад̣ира, минуя истинных суфийских учителей.
Порой божественная истина открывалась мистику через видения, голоса, сны, цвета и звуки, но чтобы передать этот нерациональный и невыразимый опыт другим, ему приходилось полагаться на терминологию таких мирских переживаний, как любовь и опьянение, что зачастую считалось возмутительным с точки зрения ортодоксов. Символика вина (х̮амр), бокала (ал-ка’с) и виночерпия (ас-сāк̣и), впервые использованная Сӣдӣ ‘Абӯ Йазӣдом ал-Бист̣а̄мӣ в 3/IX веке, стала популярной везде: будь то стихи андалусийца Шуштарӣ, или египтянина Ибн ал-Фарӣда, или перса ‘Ира̄к̣ӣ, или турка Йӯнӯса Эмре, а также их последователей. Надежда на единение души и божественного должна была быть выражена через образы человеческого страстного желания и любви. Любовь к очаровательным юношам, через которых божественная красота проявляет саму себя — согласно предполагаемому х̣адӣс̱у «Я видел Господа моего в образе юноши с головным убором на бок» — была типичным явлением персидской поэзии. Единение изображалось как погружение капли в океан, состояние железа в огне, зрительное восприятие проникающего луча или сгорающий в пламени свечи мотылёк (впервые было использовано Х̣аллад͜жем).
Мирские события представлялись как чёрные локоны, скрывающие ослепительную красоту божественного лика. Тайна единства и многообразия символически выражалась, например, зеркалами, которые отражают различные аспекты божественного, или призмами, дарящими цвет чистому свету. Каждый аспект природы воспринимался в контексте связи с Богом. Символ души-птицы — когда душа человека сравнивалась с парящей птицей — известный повсюду, был центральным для «Языка птиц» (Мант̣ик̣ ат̣-т̣айр) ‘Ат̣т̣āра. Пристрастие мистических поэтов к символике соловья и розы (красная роза — совершенная красота Бога; соловей — душа), впервые использованной Бак̣лӣ (ум. 621/1206), берёт начало в символике души-птицы. В целях духовного образования также использовались символы из медицины (исцеление больной души) и алхимии (превращение базового вещества в золото). Многие метафоры, которые изначально применялись к Богу как предмету любви, были позже использованы по отношению к Пророку ﷺ, о котором говорили как об «утренней заре, находящейся между тьмой материального мира и солнцем Действительной реальности».
Частыми были ссылки на Коран, особенно на стихи, которые, по-видимому, подразумевалӣ божественную имманентность (присутствие Бога в мире), такие как: «Куда бы вы ни повернулись, там будет Лик Аллаха» (2:115), или что Бог «ближе, чем яремная вена» (50:16). Считалось, что стих 7:172 — обращение Бога к ещё не созданным детям Адама («Разве Я — не ваш Господь?» [аласту бираббикум]) — указывал на предвечное отношение любви между Богом и человеком. Что касается пророков, которые были до Мух̣аммада ﷺ, видение Мӯсы (Моисея) (ع) считалось всё же несовершенным, потому что мистики желают действительного видения Бога, а не Его проявления через горящий куст (Неопалимую купину). Пророк Ибра̄хӣм (Авраам) (ع), для которого огонь превратился в сад роз, напоминает мистика с его мытарствами; Йӯсуф (Иосиф) (ع) в своей совершенной красоте — мистического возлюбленного, которого ищет мистик. Апокрифические воззрения, которых придерживались мистики, многочисленны, как например: «Не Мои небеса и Моя земля содержат меня, но только сердце Моего верующего раба может содержать Меня». При этом возможность связи между человеком и Богом также объяснялась и традиционной идеей: «Он [Бог] создал Адама по Своему образу».
Суфийские ордены
Вначале мистическая жизнь ограничивалась отношениями между учителем и несколькими учениками. Основа монашеской системы была заложена персом ‘Абӯ Са‘ӣдом ибн ‘Абӣ ал-Х̮айром (ум. 464/1049), но первые настоящие ордены или братства возникли только в 6/XII веке: Мӯлāй ‘Абд ал-К̣а̄дир ад-Гӣла̄нӣ (ум. 563/1148) собрал вокруг себя первый и до сих пор наиболее важный орден. Затем последовало братство Сухравардия, и 7/XIII век увидел образование большого количества различных орденов на востоке (например, Кубравия и Нак̣шбандия) и западе (Мад͜жрия и Шāз̱илия). Таким образом, суфизм перестал быть путём избранных и стал оказывать влияние на массы. Был разработан строгий ритуал: когда ученик (мурӣд) находил учителя, по отношению к которому он изначально должен был чувствовать близость, проводилась церемония посвящения, в которой он клялся в верности (бай‘а[т]) руке учителя. Ученик должен был пройти суровое обучение; его часто назначали на выполнение самой низшей работы: служить братии, просить милостыню. Сорокадневные периоды уединения в жестких условиях были распространены для адептов большинства орденов.
Формальное посвящение в орден с одеянием учителя (х̮ирк̣а), изначально сделанное из лоскутов и обрезков, было решающим действием, в результате которого ученик становился частью цепи мистической преемственности и передачи (силсила), которая возводится через има̄ма Д͜жунайда (ум. 297/882) к самому Пророку ﷺ и отлична для каждого ордена. Некоторые шейхи, такие как Мӯлāй ‘Абд ал-‘Азӣз Даббāг (ум. 1132/1717) и Сӣдӣ Ах̣мад ибн ’Идрӣс ал-Фа̄сӣ (ум. 1252/1837), получили свои х̮ирк̣и непосредственно от ал-Х̮ад̣ира, минуя ранних суфийских учителей. Ах̣мад Тид͜жа̄нӣ (ум. 1230/1815) получил х̮ирк̣у от самого Пророка ﷺ.
В древние времена клялись в верности исключительно одному учителю, который имел полную власть над учеником, контролируя все его движения, мысли, видения и сны; но позднее многие суфии получали х̮ирк̣у уже от двух и более шейхов. Существует, следовательно, разделение между шейхом-воспитателем (ат-тарбия), который знакомит ученика с ритуалами, укладом и литературой ордена, и шейхом-покровителем (тарк̣ия), который постоянно за ним следит. Об этом можно узнать из обращения Мӯлāя ‘Абд ал-‘Азӣза Даббāга к своему ученику, учёному из университета «ал-К̣аравӣн», Сӣдӣ Ах̣маду Ибн Мубāраку ал-Ламт̣ӣ (ум. 1156/1741): «Да покарает меня Рука Аллаха после смерти, если я не буду смотреть на тебя 500 раз в час». Знаменитый тид͜жа̄нийский суфий Сӣдӣ Ах̣мад Сукайрид͜ж ал-Фа̄сӣ (ум. 1366/1940 в Марракеше) чётко формулирует в одном из своих шедевров под названием Д͜жава̄хир ал-ма‘а̄ни ва булӯг ал-’ама̄нӣ фӣ файд̣ Шайх̮ Сӣдӣ ’Абӣ ал-‘Аба̄с ат-Тид͜жа̄нӣ (Драгоценности указаний и утоления жажды в излияниях Сӣдӣ ‘Абӣ ал-‘Аббāса Тид͜жа̄нӣ), что шейх-покровитель (тарк̣ия) превосходит шейха-воспитателя (ат-тарбия) на двух уровнях: (1) его представители (мук̣аддамӯн) сами являются шейхами-воспитателями (ат-тарбия) и способны посвящать ученика на всех уровнях пути (сулӯк); и (2) он помогает (йумидду) своим ученикам даже после физической смерти шейха, проводя их от одной стоянки (мак̣āм) к другой, пока они не станут совершенными людьми (ан-нāс ал-кāмил ). Однако такое невозможно в ордене шейха-воспитателя (ат-тарбия), чьи представители (мук̣аддамӯн) являются в большей степени организаторами, чем преподавателями.
Не менее важно и то, как добавляет Сукайрид͜ж, что орден шейха-воспитателя (ат-тарбия) превращается в путь благословения (т̣арӣк̣а ал-барака) после смерти учителя, в то время как орден шейха-покровителя (тарк̣ия) пребывает в процессии божественного посвящения (т̣арӣк̣а ас-сирр ва сулӯк).
Большинство посвящённых возвращалось к повседневной жизни и принимало участие в мистических служениях только в течение определённых периодов. Самого взрослого ученика назначали преемником шейха (х̮алӣфа) и зачастую посылали на территории другого государства для расширения деятельности ордена. Суфийские обители (зава̄йа̄; ед.ч. за̄вӣйа) были устроены по-разному в различных орденах. Некоторые из них всецело зависели от подношений (футӯх̣а̄т), держа своих членов в крайней бедности; другие были богаты, а их шейх сильно не отличался от феодала.
Отношения с правителями были разными. Некоторые учителя отказывалӣсь контактировать с представителями политической власти, как, например: Сӣдӣ ‘Абд ад-Д͜жалӣл ибн Вайх̣а̄н (ум. 541/1126), Сӣдӣ Туха̄мӣ ибн Мух̣аммад Вазза̄нӣ (ум. 1127/1712), Сӣдӣ Мух̣аммад ибн ал-Х̣абӣб ал-Фӣла̄лӣ (ум. 1386/1971). Другие были не против дружеских отношений с влиятельными лицами, например: Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Аббāс Сабтӣ (ум. 601/1186), Сӣдӣ Мух̣йӣ ад-Дӣн Ибн ал-‘Арабӣ (ум. 636/1221), Сӣдӣ ‘Абӯ ал-Х̣ассан Шāз̱илӣ (ум. 656/1241), Сӣдӣ ‘Абдалла̄х ал-Газвāнӣ (ум. 935/1520), Мӯлāй Ахмад Тид͜жа̄нӣ, Сӣдӣ Мух̣аммад ‘Акансӯс (ум. 1294/1879), Сӣдӣ Мух̣аммад Маā’ ал-‘Айнӣн (ум. 1325/1910).
Каждый орден обладает особенностями своих ритуалов. Большинство начинают обучение с разрушения низшей души (нафс). Другие, как, например, поздняя Нак̣шбандия, делали акцент на очищении сердца через непрерывное повторение поминаний [Бога] (з̱икр) и общение (с̣ух̣ба) с учителем. Формы поминаний (аз̱ка̄р) отличаются в зависимости от ордена. Многие из них используют Уникальное Имя (’исм ал-муфрад) ’Аллāх или провозглашение веры в его ритмичной формулировке лā ’илāха ’иллā Алла̄х (Нет Бога, кроме Аллаха), иногда сопровождаемые движениями тела или контролем дыхания, вплоть до его полной задержки. Мавлавӣ, последователи великого суфия Сӣдӣ Д͜жалāл ад-Дӣна ар-Рӯмӣ (ум. 688/1273), известны своим характерным танцевальным ритуалом — структурированной вариацией ранних практик радения (самā’), которые сопровождались музыкой и стихами.
Рифā‘иты, ‘айсавиты, х̣амдӯшиты — последователи шарифов Сӣдӣ Ах̣мада ар-Рифā‘ӣ (ум. 678/1236), Сӣдӣ Мух̣аммада ал-Ха̄дӣ ибн ‘Айсы (ум. 933/1518) и Сӣдӣ ‘Алӣ ибн Х̣амдӯшем ‘Аламӣ (ум. 1131/1716) — стали известными благодаря практике причинения себе боли в экстатическом состоянии, которого они достигали в результате громкого произнесения поминания [Бога] (з̱икр). Такие практики, которые вполне могут вырождаться в одно лишь показывание фокусов, не одобряет большинство орденов. Некоторые ордены также обучают практике аз̱-з̱икр ал-х̮афӣ — беззвучному повторению формул поминания, и медитации — концентрации на определённых неизменных точках тела. Таким образом, нак̣шбандийцы не допускают каких-либо эмоциональных практик и предпочитают созерцание экстазу. В других орденах ученикам дают специальные молитвы (ах̣за̄б и аврāд), такие как оберегающая «Литания Моря» (х̣изб ал-бах̣р) — для мореплавателей, позже (в ордене Шāз̱илия) распространившаяся и на всех путешественников. В большинстве из них ученикам назначались дополнительные молитвы и медитации в конце каждой ритуальной молитвы.
Некоторые ордены больше подходили для сельского населения, такие как Ах̣мадия (в честь Сӣдӣ Ах̣мада ал-Бадавӣ ал-Фа̄сӣ; ум. 675/1260) в Египте. Ах̣мадия, тем не менее, привлекала даже некоторых мамлюкских правителей. Другие ордены, такие как Заррӯк̣ия (в честь Сӣдӣ Ах̣мада Заррӯк̣а ал-Фа̄сӣ; ум. 899/1484) и На̄с̣ирия (в честь Сӣдӣ Мух̣аммада ибн На̄с̣ира ад-Дар‘ӣ; ум. 1085/1674), состояли, как правило, из среднего класса, с заметным присутствием выдающихся учёных. Эти шазилийские ордены требовали не жизни в уединении, а строгого соблюдения своего обета и исполнения своих обязанностей. Однако другие ордены были связаны с правящими классами, а именно Тид͜жа̄ния (в честь Мавлāны Ах̣мада ибн Мух̣аммада Тид͜жа̄нӣ; ум. 1230/1815) в Марокко и Мавлавӣ (в честь Мавлāны Д͜жалāл ад-Дӣна ар-Рӯмӣ; ум. 688/1273), чьи руководители имели в учениках королей и эмиров. Мавлавӣ также в значительной степени ответственен за развитие классической турецкой поэзии, музыки и изобразительного искусства, так же как Тид͜жа̄ния способствовала возрождению классической марокканской поэзии.
Основным вкладом орденов, однако, является их проповедническая деятельность (да‘авāт). Члены разных орденов, обосновавшиеся в Индии с начала 7/XIII столетия, привлекали тысячи индуистов примером своей любви как к Богу, так и к их собственной братии, а также проповедованием равенства людей. Проповедническая деятельность часто совмещалась с политической, как, например, в Центральной Азии 11/XVII и 12/XVIII вв., где Нак̣шбандия оказывала сильное политическое влияние. В Магрибе Тид͜жа̄ния, основанная в Фесе в 1211/1796, и Санӯсия (в честь идрисийского шарӣфа Сӣдӣ Мух̣аммада ибн ‘Алӣ Санӯсӣ; ум. 1274/1859) активизировалӣсь в начале 13/XIX в. Оба ордена провозглашали Ислам и участвовалӣ в политике. Санӯсия воевала с Италией, а главой ордена был бывший король Ливии. Тид͜жа̄ния расширила границы Ислама в направлении Сенегала и Нигерии, а её представитель, Сӣдӣ ал-Х̣ад͜ж ‘Умар ибн Са‘ӣд ал-Фӯтӣ (ум. 1279/1864), основал крупные королевства в Западной Африке. Их влияние, так же как и влияние К̣а̄дирии, всё ещё является важным социально-политическим фактором в названных областях.
Невозможно пересчитать членов мистических орденов мусульманского мира. Даже в таких странах, как Турция, где ордены запрещены с 1925, многие люди до сих пор остаются верными мистической традиции, чувствуют себя звеньями духовных цепей орденов и стараются реализовывать их идеалы в современном обществе. Самой распространённой группой сегодня, без сомнения, является Тид͜жа̄ния. Число её последователей по всему миру составляет более чем 360 миллионов. Приверженцы Тид͜жа̄нии встречаются на территории от Соединенных Штатов до Западной Явы и Индии. Успех Сӣдӣ ал-Х̣ад͜жа ‘Умара повторили Сӣдӣ ал-Х̣ад͜ж Ма̄лик Сӣ, Сӣдӣ Са‘ӣд Ба̄ и Шейх ал-Исла̄м Сӣдӣ Ибра̄хӣм ибн ‘Абдалла̄х Нӣа̄сс (Ниассе) ал-Кӯлх̮ӣ (ум. 1390/1975). Сегодня существует очень много учителей Тид͜жа̄нии, самый выдающийся из них Шейх ал-Исла̄м Сӣдӣ Х̣ассан Сӣссе (Сӣс) из Сенегала. Педагогические модели Тид͜жа̄нии явно характеризуются рациональным отношением к трудовой деятельности и внимательному самоанализу и сформированы превосходными способами объединения духовно заинтересованных членов общины.
Орден Мух̣аммадия Х̮ад̣ирия (также называемый ’Идрӣсия и Ах̣мадия — в честь Сӣдӣ Ах̣мада ибн ’Идрӣса ал-Фа̄сӣ; ум. 1252/1837) ограничивается территориями Ливии, Судана, Египта, Хиджаза, Сомали, Йемена и Азиатским архипелагом. Границы братств Вазза̄ния (также называемого Туха̄мия и Т̣айбия — в честь Мӯлāя ‘Абдалла̄ха Шарӣфа Вазза̄нӣ [ум. 1089/1674] и его сыновей Мулая Тухами [ум. 1127/1712] и Мӯлāя Т̣айӣба [ум. 1181/1766]) и Дарк̣āвия (в честь Мӯлāя ал-‘Арабӣ ад-Дарк̣āвӣ; ум. 1239/1824) не совпадали с границами лишь Марокко. Эти ордены пустили свои ростки и в Шри-Ланке, Египте, Йемене, Турции и Триполитании. Из Дарк̣āвии развились городские Мадания, Йāштӯрия, Х̣абӣбия, Х̣аррāк̣ия, Даббāгия, Катта̄ния, С̣иддӣк̣ия, Х̮абрия и другие. Дарк̣āвийский орден ‘Алавия, зародившийся в Алжире в руках великого поэта Сӣдӣ Ах̣мада ибн ‘Алӣва (ум. 1349/1934), достиг Франции, Сирии и Иордана благодаря Сӣдӣ Х̣ад͜жу ‘Адда ибн Тӯнису, Сӣдӣ Мух̣аммаду Ха̄шимӣ Тилимсāнӣ (ум. 1381/1966) и Сӣдӣ Мус̣т̣афе ‘Абд ас-Сала̄му Фӣла̄лӣ (ум. 1401/1986).
Сельские ордены, например египетские Ах̣мадия и Дасӯк̣ия (в честь Сӣдӣ Ибра̄хӣма ад-Дасӯк̣ӣ, ум. 692/1277), ограничиваются своими странами, точно так же, как Мавлавӣ и Биктāшӣ — государствами бывшей Османской империи Ша̄т̣т̣ария (по имени Сӣдӣ ‘Абд аш-Ша̄т̣т̣арӣ; ум. 830/1415), и простираются от Индии до Явы, в то время как к̣а̄дирийская Чиштия (по имени Сӣдӣ Мух̣йӣ ад-Дӣна Чиштӣ; ум. 651/1236 в Аджмере) распространена в основном в Афганистане и Южной Азии. Кубравия (в честь Сӣдӣ Над͜жм ад-Дӣна Кубрā) достигла Кашмира благодаря Сӣдӣ ‘Алӣ Х̣амда̄нӣ (ум. 800/1385), разностороннему автору, но позже орден потерял своё влияние. Орден Сухравардия, который затем получил название Х̮алватия (в честь Сӣдӣ ‘Абӯ ‘Абдалла̄ха Сира̄д͜ж ад-Дӣна ‘Умара ибн Кама̄л ад-Дӣна ал-Ах̣д͜жӣ Х̮алватӣ) оставался главным образом внутри Турции, Египта, Палестины, Ливана и Сирии. Орден (т̣арӣк̣а[т]) вошёл в Марокко и Алжир впервые благодаря Мӯлāю Ах̣маду Скаллӣ (ум. 1177/1762) и Сӣдӣ Мух̣аммаду ибн ‘Абд ар-Рах̣ма̄ну ал-Азхарӣ ал-Х̣асанӣ ал-’Идрӣсӣ (ум. 1208/1793) — оба были посвящены х̮алватийским реформатором, шейхом университета «ал-Азхар», Сӣдӣ Мух̣аммадом ал-Х̣афна̄вӣ (ум. 1174/1768), который сам был учеником Сӣдӣ Мус̣т̣афы ибн Кама̄л ад-Дӣна ал-Бакрӣ ал-Мис̣рӣ (ум. 1154/1739).
Шарӣф Ма̄й ал-Х̣ассан Дӣбба̄рх
(Перевод с английского)
[1] Сокращение выражения субх̣āна ва-та‘алā (да будет Он Прославлен и Возвышен!) до одной [арабской] буквы. Данное выражение употребляется после произнесения имени Всевышнего.
[2] В русскоязычной литературе встречаются разные варианты перевода: «Интуиции любящих», «Наития влюбленных», или «Откровения из мира Чистых Духов», или «Афоризмы любви» и др.
[3] Хамзия (Хамзованная) — поэма, в которой все строки рифмованы на х̣арф (то есть букву) хамза.
Другие тексты раздела
«Умри до того, как ты умрёшь...»Сущность суфийского путиВечный ИсламВысшая цель человека в контексте суфизма«Разве Я — не ваш Господь?» Метафизический символизм ритуальной Молитвы согласно учению Шейха ал-Акбара Сила молитвы за Пророка ﷺМолитва за Пророка ﷺБуквы и чернилаЭпифаническая Вселенная Единого в мысли Ибн ‘АрабӣОбъяснение сотворения Пророка ﷺ из Света АллахаСуфизмЦентральная точка — роль К̣ӯнавӣ в учении Ибн ‘АрабӣВидение Пророка ﷺ во сне и наяву в исламской традицииОтветы суфиев на вопросы о Высшей реальности За пределами полемики и плюрализма: Универсальное послание Корана Исла̄м, ’Ӣма̄н, Их̣са̄н — покорность, вера и совершенствоНаивысший ПосредникПонятие и значение ма‘рифы в суфизме 
